"ЗЕЛЕНЫЙ КОРИДОР" - ПУТЬ К СПРАВЕДЛИВОСТИ

Л.Н.Толстой в начале 1902 г. советовал царю: «Пишу Вам как бы с того света, в ожидании близкой смерти... Стомиллионный народ скажет, что желает свободы пользования землей, т. е. уничтожения права земельной собственности. Думаю, что ее уничтожение поставит русский народ на высокую степень независимости, благосостояния и довольства». Обрушившись на всем очевидную язву частнособственнического эгоизма богачей, Лев Николаевич не сумел увидеть противоположной беды, всегда мешавшей ПОСТРОЕНИЮ ПРАКТИЧЕСКОГО КОММУНИЗМА – пульверизацию ресурсной базы…

В этой связи интересно отметить, что не только у левых, но и у правых (например, у черносотенцев) в те годы вызывало большое раздражение частнособственническое «огораживание» в широком смысле этого калькированного с английского термина (inclusion).

Черносотенцы не без оснований говорили, что, поддерживая в деревне частника, правительство плодит сельский пролетариат. Это ещё мягко сказано; огораживания в итоге порождают ГЕНОЦИД населения, которое как бы СДАВЛИВАЕТСЯ, словно в тисках, между заборами и оградами частных собственников.

Взятая сиюминутно экономическая реальность всегда представляет формулу:

Х+Х+…Х / Y

Т.е. определенное количество людей делят определенную ресурсную базу, предоставленную им на определенной территории национальным суверенитетом. Из этого следует, что при росте количества потребителей (и работников) доля каждого в ресурсной базе падает, и, наоборот, при сокращении – растет. ТАК ВОЗНИКАЕТ ЭКОНОМИЧЕСКИЙ МЕХАНИЗМ ПООЩРЕНИЯ НАРОДОУБИЙСТВА.

Чем меньшее количество людей имеют долю в распоряжении общенациональной ресурсной базой, тем выше их потребительские показатели, и соблазнительнее выглядит их образ жизни. ПОЭТОМУ РЫНОЧНАЯ ЭКОНОМИКА СЖИМАЕТ НАСЕЛЕНИЕ В ТИСКАХ ЗАБОРОВ ЧАСТНЫХ ВЛАДЕНИЙ.

Ну, в самом деле, если земля и методы её обработки позволяли получать в целом 100 мешков муки, то богатство каждого получателя напрямую зависит от того, сколько человек имеют право делить продукт.

Если 100 – то на каждого в среднем получится по мешку муки, если 10 – то 10 мешков, если один – он получит все 100 мешков. Значит, экономически распределитель заинтересован, чтобы поменьше осталось едоков на имеющуюся базу – тогда у всех порции увеличатся…

Это объясняет, почему с древнейших времен ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ ЗАКЛЕЙМЛЕНА РЕЛИГИОЗНЫМ, ИДЕОЛОГИЧЕСКИМ И ФИЛОСОФСКИМ ПРОКЛЯТИЕМ.

Инклюзион (inclusion) превращается в аттракцион взаимного истребления людей, а инклюзионисты – в палачей и садистов. Наращивая долю личного потребления, инклюзионисты, одержимые групповым эгоизмом, делают свое благополучие за забором независимым от нищеты, бед и страданий по ту сторону забора. Исчезает национальная и общечеловеческая взаимозависимость, экономические успехи одних домохозяйств не оказывают никакого влияния на другие домохозяйства, сильный не вытягивает слабого.

Инклюзион – настоящий убийца наций. Бедные и неудачливые в нем из поколения в поколение вымирают, остаются жить только сильные и удачливые, отчего возникает ИЛЛЮЗИЯ роста уровня жизни. Опровергнуть её легко. Например, в якобы процветающей Норвегии из 10 новорожденных только двое рождаются от норвежских пар, остальные – дети мигрантов или новоприбывшие мигранты, учтенные как «новые граждане».

Нетрудно понять, что когда к одному гражданину сходится наследство от 5-10 стариков, его благосостояние автоматически будет стремится к максимально-комфортному. Но для нации этот механизм истребления «не вписавшихся в рынок» - СЫТОСТЬ ОТ ПОЕДАНИЯ САМОЙ СЕБЯ.

Поэтому мы и говорим, что капитализм европейского образца – враг детей, семьи и нации, государства и человечности. Капитализм с его жаждой обогащения и комфорта приводит нацию К ПОЖИРАНИЮ СВОЕГО ПОТОМСТВА, не дает людям ни возможности, ни желания заводить нормальную семью с 5-7, или хотя бы тремя детьми.

Это достигается не запретами, не административными мерами, а экономически: многодетность при капитализме непременно означает потерянную карьеру и нищенство как матери с отцом, так и их многочисленных детей.

Люди с древности заметили, что ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ СЧИТАЕТ ЛИШНИМИ ВСЕХ ЛЮДЕЙ, КРОМЕ СВОЕГО ХОЗЯИНА И НУЖНЫХ ЕМУ РАБОВ.

Отсюда – постоянные, тысячелетние попытки отменить частную собственность, снести заборы огораживателей, наивно выраженные и в 1917 году, и в письме Л.Н.Толстого 1902 года.

«Огораживание» в английском смысле слова представляет из себя УЗУРПАЦИЮ ОБЩИХ РЕСУРСОВ КУЧКОЙ ПРИВИЛЕГИРОВАННЫХ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ, делящих землю (и все, что в земле, и над землёй) так, словно бы кроме них никого больше не существует. И это научный факт, поскольку земельные собственники не создавали личным трудом Солнце, воду и плодородие почв (равно как и семена и генофонд растений и животных).

Но разве они одни? Собственники недр – не «выработали из себя» нефть и руды, интеллектуальные собственники – не сами изобрели с ноля науки и языки, в которых сформулированы их интеллектуальные продукты и т.п.

«Огораживание» - весьма неблагородный процесс, в котором спущенный для всех пирог съедают те, кто раньше успел к его дележке.

Поэтому давным-давно созрел и рецепт исцеления этой болезни: сокрушение всех заборов и оград, коллективное владение всеми ресурсами земли, недр и воздушного пространства.

Но на протяжении тысячелетий неоднократные попытки построения практического коммунизма терпели крах. Причина была часто непонятна современникам, но ясна и очевидна нам с высоты современного экономического анализа: ПУЛЬВЕРИЗАЦИЯ РЕСУРСНОЙ БАЗЫ.

Снести заборы недолго. Однако в результате обобществления мы будем иметь (и всегда в истории имеем) один и тот же эффект выравнивания уровней жизни под единый стандарт.

Проще говоря, бедные, конечно, начинают жить лучше, но богатые – хуже. Средний стандарт далек от высшего, от того, что имели и добивались для себя инклюзионисты. Он рождает ощущение убогости, всеобщей нищеты и скудости бытия.

Формулу Х+Х+…Х / Y нельзя отменить сносом оград и заборов. Ресурсная база делится между всеми жителями национализированной территории, и чем их становится больше, тем меньше приходится на каждого из них. Но это только цветочки.

Ягодки начинаются с приходом ПУЛЬВЕРИЗАЦИИ – т.е. той точкой распыления ресурсов на едоков, после которой ресурсный средний паек уже не обеспечивает жизни и выживания. Проще всего исследовать ПУЛЬВЕРИЗАЦИЮ ресурсной базы на материалах земельных отношений, хотя нужно помнить, что они точно так же действуют в индустрии, СМИ, в пенсионной или жилищной сферах и т.п.

Осуждая призыва Л.Н.Толстого, видный историк, современник писателя, С.Ольденбург восклицал: «И это было написано в ту пору, когда, в значительной мере из-за отсутствия частной земельной собственности на большую часть удобных земель в России, сельское хозяйство находилось в застое и упадке!».

Причина – община. То есть не сама община, а демографический рост в условиях застойного архаичного метода ведения хозяйства. В общине действовали уравнительные принципы ресурсопользования, и чем больше становилось едоков, тем меньше был ресурсный паек на среднего работника. В итоге, как писал Ольденбург, «Только один комитет (Сарапульский в Вятской губ.; в этом уезде известный Воткинский завод) высказался за дальнейшее развитие общины в коллективное хозяйство, с артельной обработкой земли. Остальные, даже отстаивая общину, предлагали к ней различные поправки: затруднение переделов, оставление прежних участков за теми хозяевами, которые хорошо их обрабатывали, установление предела дробимости земли, и т. д.»

Выделим то, что у Ольденбурга отмечено между делом: УСТАНОВЛЕНИЕ ПРЕДЕЛА ДРОБИМОСТИ! Если делить все, что есть на всех, кто есть – то возникает вопрос, а сколько этих «всех, кто есть» будет завтра? Послезавтра? И если число их будет возрастать – то паек на каждого будет таять, при чем в определенный момент – таять катастрофически.

Это правило действует не только в области аграрных отношений, которыми мы просто его проиллюстрированы. Советский индустриальный гигант обычно обязывался держать на своем балансе целый город (пример – Норильск) со всей его социальной сферой, и чрезвычайно раздутые штаты работников: все равны, всем кушать нужно, ресурс имеете – делите на всех, кто есть.

А если их все больше и больше? Где ПРЕДЕЛ ДРОБИМОСТИ выручки, прибыли ЛЮБОГО предприятия при «народной»  власти? Ведь без предела дробимости все в итоге окажутся нищими; а установи такой предел – сразу возникнет ситуация «огораживания», когда одни НЕ ОТВЕЧАЮТ за других, даже если эти другие умирают, голодают, мучаются…

Вернемся в 1902 год, аграрные проблемы которого, на самом деле, очень близки городским нашим проблемам образца 2013 года:

«…только 52 из 125 комитетов предлагали отмену общины в законодательном порядке или полное воспрещение переделов; остальные 73 стояли либо за облегчение перехода к подворному владению, но без принудительных мер, либо за предоставление права выделения общины отдельным крестьянам с переходом земли в их собственность.

Другим существенным вопросом, вытекавшим из признания крестьянской частной собственности на землю, был вопрос о праве продажи этой земли. Крестьянские земли по русским законам стали своего рода «владениями мертвой руки»: фактически их не могли продавать, и если это с одной стороны препятствовало обезземелению крестьянства, то с другой — это лишало крестьян нормального сельскохозяйственного кредита…».

Оставим в стороне этот «кредит» наивно выведенный Ольденбургом в разряд главных проблем. Вовсе не в кредите дело,  а в том, что когда ВСЕ НА ВСЕХ, то может возникнуть ситуация, когда НА ВСЕХ БАНАЛЬНО НЕ ХВАТАЕТ.

В царствование Николая II население России выросло на 50 млн. человек. Эта масса новых граждан нуждалась в столе и крове. А ни новых столов, ни новых кровов в стране не было предусмотрено.

Проблема общины при Столыпине в том, что на новых граждан растягивали старые ресурсные возможности, а они не резиновые: стали истончатся и попросту рваться. Нельзя раздать одно пальто десятерым человекам – может быть, лучше спасти одного из 10, чем дать замерзнуть всем с клочками пальто в руках?

Ольденбург рассказывает: « 83 комитета обсуждали этот вопрос; и только 7 высказались за сохранение неотчуждаемости крестьянских земель; 27 высказались за допущение распоряжения надельной землей на праве полной собственности, а 49 — с некоторыми ограничениями (по большей части — с правом продажи только другим крестьянам).

Доводы в пользу свободного оборота земли были наиболее отчетливо выражены в заключении Киевского уездного комитета: «Киевский уездный комитет, — говорилось в нем, — не мог не обратить внимания на высказывавшиеся часто опасения, что свобода отчуждения крестьянской собственности может повести к скупке земель более состоятельными лицами, и к образованию безземельного пролетариата, но не разделяет таких опасений по сведущим соображениям:

«Во-первых, выделение из крестьян безземельного класса представляется при всяких условиях совершенно неизбежным явлением, так как население растет, а поземельная собственность имеет определенные и довольно узкие границы.

«Во-вторых, если государство будет стремиться сохранить за всем сельским населением право владения землею, то возникает опасность гораздо большая: опасность превращения массы населения в малоземельный пролетариат и раздробление земли на такие клочки, на которых нельзя вести сельское хозяйство (пульверизация земли)».

Если мы ОСОВРЕМЕНИМ проблему, когда большинство россиян живет уже в городах, то увидим, что пульверизация угрожает не земле (её как раз обрабатывать некому), а городским ресурсам комфорта и выживания.

Возникает соблазн, ярко и честно описанный киевским земством в изложении Ольденбурга: пожертвовать частью людей, теряющих все средства к существованию на Родине, чтобы дать другой части людей возможность достойной жизни в рамках более-менее приличного ресурсного наделения, выделения и обеспечения.

Если у нас мало квартир, то мы можем все их превратить в коммуналки, бесконечно дробящиеся перегородками в возрастающей тесноте, или раздать отдельным гражданам, оставит остальных ПОПРОСТУ БЕЗ ЖИЛЬЯ. Вообще без всякого!

По большому счету, и то, и другое жестоко. Элитаризм рынкофилов слишком отчетливо пахнет ГЕНОЦИДОМ НАСЕЛЕНИЯ, потому что вновь и вновь требует разных форм ИСТРЕБЛЕНИЯ тех, кто не вошел в элиту. Эгалитаризм социализаторов чреват жизнью без просвета и надежды, в тоске и тесноте, в крайней скудости, доходящей до «печалемора».

Профессиональным экономистам необходимо понимать, что тысячелетия противоборства инклюзионизма и пульверизации доказывают их РАВНУЮ ЦЕННОСТЬ И ВМЕСТЕ С ТЕМ РАВНУЮ НЕГАТИВНОСТЬ.

По сути, и то, и другое – хрен и редька, чума и холера, сцилла и харибда экономической сферы.

И радикальный капитализм и радикальный коммунизм с двух разных сторон подводят ситуацию к геноциду населения страны. Первый – истребляет группу за группой т.н. «лузеров», второй – в процессе пульверизации жизненного пространства удушает медленно, но верно, всеобщей растущей нищетой (примеры – Северная Корея или Кампучия Пол Пота).

Научный подход к организации экономической жизни заключается в равной удаленности от соблазнов безответственности (капитализм) и гиперответственности (коммунизм). Он заключается в выстраивании равновесия между ПРАВАМИ, ЛЬГОТАМИ ресурсопользователя и его ОБЯЗАННОСТЯМИ, СОЦИАЛЬНЫМИ НАГРУЗКАМИ.

Пользователь, берущий от природы и общества много – и должен природе и обществу много, пользователь, берущий средне – должен мало, а тот, кто берет мало – наоборот, поощряется доплатами.

Так возникает «ЗЕЛЕНЫЙ СТАНДАРТ», при котором собственник рассматривается уже не как ЧАСТНЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ, а как КОНЦЕССИОНЕР, получивший по своим склонностям и талантам от общества КОНЦЕССИЮ на разработку того или иного ресурса. Концессионер, получатель концессии – уже не частное лицо, а государственный подрядчик.

Допустим, у нас есть миллиардер. Можно пойти рыночным путем – оставить этого миллиардера в покое, а самих себя – на бобах. Можно пойти коммунистическим путем, отобрать миллиард, и разделить его равными лоскутами между жителями страны. Получит в итоге каждый 2 копейки прибавки, что и является СОВРЕМЕННЫМ ВАРИАНТОМ ПУЛЬВЕРИЗАЦИИ РЕСУРСНОГО НАДЕЛА. Капитал разлетится без следа и смысла, и наступит равенство в нищете.

Третий путь – не раскулачивать миллиардера, но и не оставлять его в покое, не освобождать от общественной нагрузки. То есть сохранить и имущественное неравенство (как двигатель личного азарта, честолюбия, инициативы, интереса), и, в то же время, не давать успешным уничтожать лузеров, удавливая их в сжимающихся тисках «огораживаний».

Говоря просто, схема такая: допустим, вы с соседом имели два огорода, с которых получали 2 тонны овощей. Затем по каким-то причинам сосед остался без огорода, а вы – стали владельцем обоих огородов. Если слушать в данной ситуации рынкофилов, то соседу придется умереть. Если слушать коммунистов, то соседу огород нужно вернуть. Но это тоже несправедливо: он же у вас что-то брал, хотя бы бутылку, за свой огород, почему же вы теперь должны отдавать его обратно бесплатно?

В этой ситуации нам поможет научная организация экономического процесса. Она настаивает, что вы имеете выбор: отдать огород соседу, или отдавать ему часть овощей с его бывшего огорода. Почему только часть? Потому что часть овощей – заслуга природы, а другая часть – заслуга вашего труда. Ваш труд пусть остается с вами, а вот ПРИРОДНАЯ РЕНТА должна идти непутевому безземельному соседу: ведь вы используете ресурсы и за себя и за него. У него не стало земли, а у вас её стало вдвое больше. В этой ситуации он выступает получателем природной ренты, вы – её кассиром. Если вам это неудобно – отдайте ресурсы другому, с вас снимется и долг по платежам природной ренты.

По сути, такая «зеленая» схема – единственная возможность пройти между сциллой «огораживаний», убивающей нищих, и харибдой пульверизации ресурсных наделов, делающей нищими всех.

Пройти посредине.

Чего себе и вам желаю!

Автор: Александр Леонидов